"Все что доступно для массового пользования – это приукрашенный остаток"
13 августа 2015
Удалить лето
Расскажите немного о себе: откуда вы родом, когда начали заниматься творчеством?
Творчество я начал заниматься рано, это были всякие перерисовывания книжных иллюстраций, плакатов, открыток и прочее. Потом, когда мне было 20 лет и я учился на экономическом факультете на 3-м курсе, я решил поступать в институт искусств П.А. Серебрякова в Волгограде на живописца. Поступил. Пришлось учиться одновременно на двух дневных отделениях. Было не просто. Потом я обучался у волжского художника Махова Бориса Ивановича. В 2008 приехал в Москву.
Недавно выставка ваших работ «Блик на Солнце» проходила в галерее Триумф, сейчас идет выставка «По памяти» в Московском музее современного искусства. Расскажите о ний, о чем эта серия?
Эта выставка о памяти представленная, как организованное и упорядоченное забвение, т.е. то, что мы считаем естественной исторической памятью, по своей природе искусственно, особенно то, что касается истории предыдущего политического режима. Мне было интересно рассмотреть такие примеры, как мифологизация, фальсификация и замалчивание истории. То, как некоторые события становятся, например, историческим знанием из учебника, и как некоторые вытесняются из коллективной памяти. Ведь та же официальная история что из себя представляет – это некое выхолощенное знание, приукрашенное, отшлифованное от неудобных фактов, подробностей, т.е. то, чем, например, можно было бы гордиться, подражать и идентифицировать себя, как гражданина страны, как представителя народности и т.д. Или мифологизация – на моей выставке есть работа «Победа под Псковом» 70-х годов, из краеведческого музея Пскова. Ее сюжет – батальное сражение 23 февраля 1918 Красной армии и немцев, в котором мы, как написал Сталин, «дали решительный отпор врагу». Это событие послужило историческом основанием празднику 23 февраля, который мы до сих пор празднуем. Но правда в том, что этой победы никогда не было, не было и этого сражения под Псковом. Все это в 1938 году придумал Сталин, чтобы придать исторической значимости празднику 23 февраля. По факту 23 февраля 1918 года в российской армии было массовое дезертирство и хаос. Псков был сдан немцам без боя. И эта картина – тоже фейк! Написал ее я. Но самое забавное то, что псковские СМИ подхватили эту новость «на выставке в московском музее современного искусства представлена картина из псковского краеведческого музея» особенно не вдаваясь в подробности, что музея такого нет, и что работа написана коллажным принципом и не может принадлежать периоду 70-х годов. Таким образом, благодаря сми создался миф, что есть такая картина, такой датировки, из такого краеведческого музея. Вот так, например, и создается история.
«Unite№6», 100х100 см., плексиглас, масло, 2013
В релизе к выставке упоминаются бюсты Ленина от эпохи культа личности до наших дней. Как вы думаете, настанет ли время, когда эти бюсты просто исчезнут? Исчезнут ли из дворов памятники вождю?
Надо помнить, что на территории бывшего СССР было установлено около 17 тыс. памятников Ленину. Главная проблема сегодня – это их содержание. Многие памятники не обслуживаются, поэтому разрушаются и исчезают. Другая причина их исчезновения – это их неуместность, именно поэтому они так часто становятся объектами вандализма. Памятник Ленину – это прежде всего маркер политического режима, только потом произведение искусства, которое зачастую таковым и не является вовсе. Это такие осколки прежней империи. Могут ли они исчезнуть совсем? – на отдельно взятой территории да, как например, это происходит в Украине – памятники там сносятся регулярно, думаю, уже есть города, где не осталось ни одного памятника.
Не так давно я оказалась в Третьяковке на Крымском валу с 12-летним племянником. Несколько залов в ней были отведены под огромные полотна «красного периода». Мне ничего не оставалось, как пробежать их: хотелось оставить силы на созерцание прекрасного, нежели рассматривая лица партийных рабочих… Как вы думаете, возможно ли, чтобы подобные залы исчезали из наших музеев? Правильно ли стирать историю или оставлять от нее только отредактированные части?
Историю стирать нельзя! – вообще, мне кажется, что ее стереть невозможно. Большевики, как мы помним, в этом деле постарались не мало, но все равно все проявляется и становится явным. Что касается произведений соцреализма, то они интересны прежде всего как культурный феномен, как спорное историческое явление. Художественной ценности в них мало или совсем нет. Надо понимать, что история всегда была прислужницей победителей, правящего режима. История без пристрастий, не купированная, не цензурированная – это утопия, особенно в условиях, когда информационная война уже давно является весомым оружием и используется не одно десятилетие. Другими словами, история – это всегда актив, которым можно распоряжаться, чтобы достигать свои, чаще всего, политические цели. К тому же, пока будут концлагеря истории – архивы с грифом секретно – нельзя говорить о том, что история формируется естественно. Все что доступно для массового пользования – это приукрашенный остаток.
Серия «Свет», 155х155 см., дерево, масло, 2015
Приходилось ли вам сталкиваться с некорректными или неграмотными воспоминаниями об исторических событиях от молодых (а может быть, и не только молодых) людей?
Кончено. Чаще всего сталкиваешься с двумя явлениями. Первое, когда людей в принципе не интересует собственная история, второе – люди знают лишь то, что им вложила в голову власть через систему образования, зомбоящик и прочее.
Как художник, какое современное событие хотели бы запечатлеть в своих работах, а какое предпочли бы стереть из памяти нового поколения?
Стирать бы ничего не стал. Все что происходит плохого ли, хорошего – это история, это след, это в принципе все, что у нас есть. Прежний опыт, не подтасовывая который, может позволить кристальнее и чище понять происходящее и выстраивать будущее.
Вы наблюдаете за реакцией людей, когда они смотрят на ваши работы? Были ли реакции, которые вас удивляли?
Как и любой автор, я наблюдаю за тем, как реагируют на мои работы. Надо сказать, что художник, как преступник, всегда возвращается на место преступления, т.е. к свои работам на выставке. Например, из того, что было – на одной выставке у меня была работа «Удалить лето?», один зритель, пожилая женщина, подошла к ней и нажала на кнопку «Нет», т.е. она не захотела удалять лето. Или на выставке «Блик на Солнце» некоторые зрители пытались стереть тень на стене, думаю, что флаги, которые отсутствуют у солдатиков, от которых падает тень, подрисованы. А вообще я практикую проверку работ на тех, кто первыми находятся сразу после монтажа выставки – это или монтажники, или охранники, или смотрители. Это нужно для того, чтобы понять как работа воздействует и воспринимается неподготовленным зрителем. Иногда я подхожу к смотрителю или охраннику на выставке уже после открытия и начинаю расспрашивать о своих работах, естественно, они не понимают, что я автор – получается очень интересно!
Вы наблюдаете за творчеством каких-то молодых художников? Если да, то каких?
Я наблюдаю за всем, что происходит вокруг. Это формирует мой индивидуальный слепок нашего времени. В нем есть и художники, в том числе, молодые. Имен называть не буду – они заявят о себе сами!
И наш традиционный вопрос: если бы вы собирали коллекцию живописи, какой бы была эта коллекция?
Моя коллекция была бы такой, по которой можно было бы определить все самые подробные вехи становления живописи – от ремесленных и ритуальных практик до сегодняшних дней. Меня интересует тело живописи в том числе духовное!
Серия «Внутри», дерево, эмаль, 35х35 см., 201
Серия «Внутри», дерево, эмаль, 25х15 см., 2015
Серия «Внутри», дерево, эмаль, 35х28 см., 2015
Девушка, 40х40, пигмент, плексиглас, смола, 2014
Лестница, 100х100, пигмент, плексиглас, смола, 2014
Художник Владимир Потапов