Ирина Дрозд: «Я знаю, что вы делали в 13 лет»
16 апреля 2015
На прошлой неделе в галерее Anna Nova в Санкт-Петербурге открылась выставка петербургской художницы Ирины Дрозд. Выставка «Я знаю, что вы делали в 13 лет» переносит зрителей в их подростковое прошлое, где каждая эмоция бьет по оголенному нерву и кажется, будто бы жизнь никогда уже не будет прежней. После открытия выставки Ирина Дрозд рассказала OilyOil, чье внимание она хотела привлечь этой выставкой и что она сама делала, когда ей было 13
Поздравляем вас с открытием! Как все прошло?
Кто-то даже сказал, что это была лучшая моя выставка, хотя я сама так не считаю. Летом у меня была выставка в Гридчинхолле, она была более романтичной и тоже мне очень близка. Эта же выставка более злая, что ли… Изначально у меня была задумка сделать все спокойнее: не было ни эффекта подъезда, ни треша. Работы неразрывно связаны со стенами, с хабариками на полу, с плакатами тинейджерских групп… Как только все попадали в пространство выставки, сразу начинали вспоминать свою молодость, скелеты в шкафу и свои ошибки. Так что все прошло классно!
Вот выдержка из релиза к мероприятию ««"Я не прощу тебя никогда! Ты мой враг навеки! Чтоб ты сдох, $%#@!" Простая детская жестокость у подростков получает поистине взрослую изощренность. Мир открывается перед ними во всей своей полноте соблазнов и разочарований. Подростки ведут себя иначе – у них меньше, чем у детей, уверенности в своей правоте, но больше эмоций, чем у взрослых. С напускным безразличием вглядываются они в смутное будущее завтрашнего дня. Они уверены, что все уже решено и останется так навсегда, навечно, forever». В принципе, все понятно. И все же — какой манифест у этой серии, если он есть?
Цель социальная – я обращаюсь к проблемам подростка и прошу родителей обратить внимание на своих детей. Прошлым летом я была у родителей во Ржеве и встретилась с 13-летней дочкой сестры, которая спросила, чем же занимались мы сами в ее возрасте? На следующий день я поняла, что у меня есть идея для новой выставки, которая будет называться «Я знаю, что вы делали в 13 лет». Мы с моей сестрой начали вспоминать наши тринадцать. Ржев – маленький город, где ты находишься в очень узком кругу. Я помню, как в 14 лет шла на кружок вышивания, и там начинались разборки в стиле фильма «Чучело». Обвинения в предательстве, побег в слезах домой, желание отомстить тем, кто тебя оклеветал. Я рыдала и просила маму, чтобы она перевела меня в другую школу. Мама моей реакции не поняла, а ведь, скорее всего, я находилась в состоянии угнетения, депрессии. И манифест выставки обращен к родителям: быть внимательнее, уделять время, общаться как с другом.
Какова была рекция тех самых взрослых, кто пришел на вашу выставку?
Все начали вспоминать свое детство. У меня есть инсталляция – стол подростка, за которым он учит уроки. На нем золотая скатерть, на скатерти стекло, а под стеклом фотографии. Фотографии, которые я скачала у подростков 13-14 лет – реальные. По ним видны все их страхи, переживания. Неужели родителям сложно заглянуть в профайлы своих детей и увидеть это?
А приходилось ли вам когда-нибудь оправдываться за свое творчество или объяснять его взрослым людям?
У меня искусство достаточно реалистичное, ясное. Например, моя выставка «Конкурс красоты», где через работы был абсолютно ясен основной посыл. Здесь тоже прослеживается мысль о трудном переходном возрасте. Много художников, литераторов, режиссеров поднимали эту тему, потому что она никогда не исчезнет.
Если бы у вас был рабочий стол со стеклом, чтобы под ним лежало?
У меня не стол, а магнитная доска над ним, где много прекрасного: наша свадебная фотография, фотография меня, какой-то комикс, который мы нашли в Париже. Еще висит пригласительный с выставки, значок с венецианского биеннале, когда мы в первый раз туда поехали.
Есть ли что-то сегодня в арт-среде, что вас лично раздражает и не устраивает?
Не только меня, но и многих художников раздражает российский арт-бизнес, который развит лишь в минимальном контексте. Люди не адаптированы к современному искусству, необразованны. Как это исправить – не знаю. Над этим работает та несчастная кучка галеристов, которая существует. И художники пытаются что-то сказать, но я считаю, что решение этой проблемы должно на себя взять государство. Самое главное для художника — иметь возможность высказаться, а оказалось, высказаться нельзя.
Следите ли вы в целом за тем, что происходит сегодня в искусстве? Нужно ли это делать современному художнику?
Конечно! И считаю, что любому художнику нужно следить за тем, что происходит вокруг. Бывают, конечно, самородки в деревне, но это, скорее, исключение. Я с большим интересов езжу на биеннале, ярмарки, смотрю выставки в интернете, если нет возможности на них поехать. Благодаря фейсбуку и интернету сегодня можно наблюдать за всем, что интересно, при этом не затрачивая огромные силы.
Какой бы совет вы бы дали молодому художнику?
Не бояться ничего. Делать то, что действительно прет изнутри. Не пытаться делать что-то на угоду публики. Интерес и успех получают работы, которые были выполнены с кайфом!
Если бы вам предложили собрать на ужин любимых художников, кого бы вы пригласили?
Это были бы мои друзья, художники. Мой муж Иван Плющ, Макс Свищев, Денис Потрокеев, Таня Подмаркова, Диана Мачулина. Эти люди близки мне по духу, я с ними дружу. И, конечно, мне было бы интересно пообщаться с такими мэтрами как Аниш Капур, Кристиан Болтанский. Или Мураками, потому что ему нравится кич и мне он тоже нравится.
У нас есть традиционный вопрос: если бы вы формировали личную коллекцию искусства, что бы в нее входило?
Я все хочу начать собирать, но у меня никак не получается. А вот на обмен я бы с удовольствием согласилась. Поменялась бы работами со своими друзьями, с которыми как раз поужинала в предыдущем вопросе.
И все же, вы помните, что вы сами делали, кода вам было 13?
Мы развивались медленнее, чем современные подростки. Но первые любовные переживания, обвинение в предательстве — все это было у всех. Помню, как украла фотографию мальчика, в которого влюбилась. Все как надо было! Первые яркие эмоции начались именно в этом возрасте.
Художник Ирина Дрозд